Атлант расправил плечи. Трилогия. (152 стр.)
— Да, — тихо ответил Риарден.
— А если вас вместо этого наказывают, вы такой закон принимаете?
Риарден не отвечал.
— Согласно общепринятому мнению, — продолжил Франсиско, — жизнь человека в обществе делает его существование легче и безопаснее существования того, кто в одиночку сражается с природой на необитаемом острове. Следовательно, сплав Риардена облегчает жизнь любого человека, использующего его. А облегчил ли он вашу жизнь?
— Нет, — тихо ответил Риарден.
— Оставил ли он вашу жизнь прежней, такой, какой она была до начала производства сплава?
— Нет… — Риарден резко смолк, словно оборвал свою следующую мысль.
Голос Франсиско ожег его, словно кнутом:
— Да скажите же это!
— Он сделал мою жизнь тяжелее, — без всякого выражения произнес Риарден.
— Когда вы гордились рельсами ветки «Линия Джона Голта», — размеренный ритм голоса Франсиско придавал жестокую ясность его словам, — о каких людях вы думали? Хотели ли вы видеть, что дорогой пользуются равные вам люди — гиганты промышленности и энергетики, например Эллис Уайэтт, которому она помогла достичь еще больших успехов?
— Да, — с готовностью ответил Риарден.
— Вы хотели бы видеть, что ею пользуются люди, не обладающие такой же мощью интеллекта, но равные вам в моральной устойчивости, люди вроде Эдди Уиллерса, не имеющие отношения к производству металла, но работающие честно, упорно, как вы сами? И, передвигаясь по вашим рельсам, молча и коротко благодарят человека, который дал им больше, чем они могли бы дать ему?
— Да, — мягко ответил Риарден.
— А хотели ли бы вы видеть, что ею пользуются скулящие подонки, не совершающие усилий, не способные выполнить даже простейшую работу канцелярского служащего, но требующие дохода президента компании; плывущие по течению от поражения к поражению и ожидающие, что вы оплатите их счета; те, кто приравнивает свои желания к вашей работе, а свои потребности считает наивысшими притязаниями, достойными наград, превышающих ваши труды. Те, кто требует, чтобы вы им служили, чтобы служение им стало целью вашей жизни; которые настаивают, чтобы ваша сила стала бессловесным, бесправным, бесплатным рабом их бессилия, кто объявляет, что вы обречены на крепостную зависимость самим вашим гением, в то время как они рождены управлять, обладая даром некомпетентности; что вы существуете, чтобы давать, а они — чтобы брать, что вы должны производить, а они — потреблять, что вас не нужно вознаграждать ни материально, ни духовно, ни богатством, ни признанием, ни уважением, ни благодарностью. А они будут ездить по вашим рельсам и фыркать на вас и клясть вас, потому что они не должны вам ничего, они даже не потрудятся снять перед вами шляпу, за которую вы же и заплатили? Вы этого хотели? Вы будете гордиться этим?
— Я лучше взорву свои рельсы, — побелевшими губами ответил Риарден.
— Так почему вы этого не делаете, мистер Риарден? Какой из трех типов людей, описанных мной, должен быть разрушен, и кто сегодня пользуется вашей дорогой?
В повисшей тишине до них доносились удаленные удары металлического сердца завода.
— Последним, — проговорил Франсиско, — я описал тип человека, который заявляет свои права на каждый цент усилий другого человека.
Риарден не отвечал, глядя на отражение неоновой надписи на далеком темном оконном стекле.
— Вы гордитесь тем, что не ставите пределов своей выносливости, мистер Риарден, потому что считаете, что поступаете верно. А что, если это не так? Что, если вы поставили свою добродетель на службу злу и позволили ей стать инструментом разрушения всего, что вы любите, уважаете и чем восхищаетесь? Почему вы не поддерживаете свои собственные стандарты ценности среди людей, как делаете это среди плавильных печей? Вы, кто не допускает ни единого процента примеси в металле, что вы допускаете в свои нравственные законы?
Риарден сидел совершенно неподвижно, слова у него в голове звучали подобно шагам по незнакомой дороге, и были они: «Согласие жертвы».
— Вы, кто не склоняется перед трудностями природы, но противостоит им и ставит их на службу своим радостям и комфорту, что вы получили из рук людей? Вы, кто благодаря своей работе узнал: наказание несут только за провинность, что вы хотите претерпеть и за что? Всю жизнь вы слышали, как вас поносят и не за ваши прегрешения, а за ваши великие добродетели. Вас ненавидели не за ваши ошибки, а за ваши достижения. Вас презирали за все те черты характера, которые являются вашей высочайшей гордостью. Вас называли эгоистичным за то, что вы всю жизнь имели смелость действовать по собственному разумению и нести за это единоличную ответственность. Вас называли надменным за независимость ума. Вас называли жестоким за непреклонную прямоту. Вас называли антисоциальным за взгляды, заставлявшие вас идти нехожеными путями. Вас называли безжалостным за силу и самодисциплину в движении к цели. Вас называли алчным за могучую волю к созданию богатства. Вас, придавшего труду необъятный поток энергии, объявили паразитом. Вас, создавшего изобилие там, где царили бесплодные пустоши и голодная безысходность, назвали грабителем. Вас, который поддерживал жизнь людей, назвали эксплуататором. Вас, чистого и высокоморального человека, с презрительным фырканьем обозвали «вульгарным материалистом». Спросили ли вы у них: «По какому праву?», «По какому закону?», «По какому стандарту?» Нет, вы все терпели и хранили молчание. Вы склонили голову перед их законами и не утверждали своих. Вы знали, сколько сил требует изготовление простого железного гвоздя, но позволили им навесить вам ярлык аморального человека.
Вы знали, что человеку для борьбы с природой необходим свод строжайших законов, но вы думали, что для работы с людьми специальные законы не нужны. Вы дали в руки своим врагам смертоноснейшее оружие, о котором никогда не подозревали и не понимали его. Это оружие — их моральный кодекс. Спросите себя, как глубоко и какими нелегкими путями вы приняли его. Спросите себя, что этот свод нравственных законов привносит в человеческую жизнь, и почему он не может без него существовать, и что с ним станет, если он примет неверный стандарт, согласно которому зло есть добро. Сказать, почему вас тянет ко мне, хоть вы и считаете, что должны меня проклинать? Потому что я — первый человек, который дал вам то, что задолжал вам весь мир, и чего вы в праве требовать от всех людей, прежде чем работать с ними: моральную поддержку.
Риарден рывком повернулся к нему, потом замер, будто у него перехватило дыхание. Франсиско наклонился вперед, словно приземляясь после опасного полета, и глаза его смотрели в упор, но их взгляд полнился напряжением.
— Вы виновны в страшном грехе, мистер Риарден, виновны больше, чем вам говорят, но отнюдь не в том, в чем вас упрекают. Самый ужасный грех — принять на себя незаслуженную вину, а вы делали это всю жизнь.
Вы платили за шантаж, но вас шантажировали не преступлениями, а добродетелью. Вы добровольно несли бремя незаслуженного наказания и позволяли ему становиться тем тяжелее, чем бо?льшую добродетель вы проявляли. Но ваши добродетели — из тех, что позволяют людям выживать. Ваш собственный моральный кодекс, по которому вы жили, но никогда его не утверждали, не признавали и не защищали, был сводом законов, охраняющих существование человека. Если вас за это подвергали наказанию, то какова же была сущность тех, кто наказывал вас?
Ваш закон — кодекс жизни. Каков тогда их кодекс? На чем он зиждется? Какова его конечная цель? Вы думали, что столкнулись лицом к лицу с законспирированным захватом вашего достояния? Вы, которому известен источник богатства, должны знать, что все обстоит еще хуже. Вы просили меня назвать движущую силу человека? Движущей силой человека является его моральный кодекс. Спросите у себя, куда вас направляет их моральный кодекс, и что он предлагает вам в качестве конечной цели. Более низкое зло, чем убийство человека, — послать его на самоубийство как на акт добродетели. Более низкое зло, чем бросить человека в жертвенный огонь, — потребовать от него, чтобы он прыгнул туда по собственной воле, а до этого еще и построил огненный жертвенник. По их собственному утверждению вы должны поддерживать их, потому что они не в состоянии выжить без вас. Подумайте, какая непристойность — преподносить свое бессилие и свою потребность в вас в качестве оправдания тех пыток, которым они вас подвергают. Вы хотите это принять? Не хотите ли приобрести — ценой вашей огромной выносливости, ценой вашей агонии — удовлетворение нужд ваших собственных разрушителей?
Источник
Размышление про книгу «Атлант расправил плечи»
«Атлант расправил плечи» («Atlas Shrugged»), Айн Рэнд.
Дочитал. С третьей попытки. Длинная вышла история. В 5-6 лет.
2008 год. Купил где-то электронную текстовую версию. Не пошла. Ладно, думаю, «молод ишшо». Отложил.
В 2010 наткнулся на одну (одну!) главу в mp3. Ну думаю, ладно — возьмем измором. В машине прослушаю. Фигу. Остальных глав нигде не было. В магазинах типа озона тоже нет. Ни издательства не смог тогда найти, ничего. Да что ж такое, думаю. Ладно. Еще год прошел.
В 2011 или 2012, точнее и не припомню, наткнулся на толстенное бумажное издание. Купил. Начал читать. Та же фигня, что и пару лет назад. Ну не идет. Ну скучно же.
В 2012 нашел фильм. Точнее экранизацию первой части романа. Смотреть легче. Хотя снято тоже не очень. Второй части не нашлось в хорошем переводе. Да и в комментариях подсказали, что вторая часть пострадала от смены актерского состава.
Наконец, неделю назад, случайно, нашел в аудио-формате полный вариант книги. Аудио спектакль. Залил на бронефон и пока водил старшего в школу слушай по одной-две главы. А тут еще дорога в Харьков и обратно: 10 часов в наушниках. Прочел. Послушал, точнее.
Только теперь понял, что было не так. Написана книга с литературной точки зрения не то чтобы плохо… Никак. Топорно. Характеры прямые как двери. Если мужчина и он хороший, то у него на груди табличка — «Хороший герой, 1 шт». Решения у него не то, что простые, а прямые. Тупо прямые. Без вариантов. смеется он громко. Терпит всех до упора и весь такой Атлант-Атлант. А вокруг него фурии с гарпиями, чтобы всем было понятно какой он хороший, раз плохие его так не ценят. А он же терпит их — значит хороший. Понятно? Если мужчина в романе плохой, то в конце он так и кричит прямо «Я плохой!», сходит с ума и убегает от этого. Плохой, но с тонкой душевной организацией, угу. Только что рычал «Убейте его!» и изменял законной супруге, а тут раз и плохо ему стало от осознания насколько он плохой. Бр-р-р-р. Аж пластиком пахнет от таких характеров.
Перебирать всех в романе смысла нет, но если пират — то благородный, женщина — волевая, но она все-таки слабая, а в момент перестрелки, вооруженные солдаты вместо того, чтобы валить человека, который разбивает окно и прыгает в комнату, чуть ли не хором спрашивают его «Как тебя зовут?!». А он такой: «Я — Робин Гуд!». А они такие: «Прости нас, Робин Гуд» и поголовно все застыли в оцепенении. Солдаты. С оружием. Болливуд, блин, какой-то. Паноптикум с попом в ванной.
А книга — дельная. Местами прямо таки… пробивает. Вопреки деревянной художественности слова. Но «пробивает» какой-то защитный слой циничности окружающего мира. Как будто смотришь на то, как дети в песочнице играют в магазин, а когда у кого-то не хватает на мороженное из песка, все равно «продают» ему порцию. И кажется, что мы все какие-то черствые. А вот они…
Не знаю, правильно ли сравнивать карикатурно правильных в своей правоте героев романа с детьми. Может это задумка автора. Может я злой стал. Или кроме бизнес-литературы я еще и художественную читаю и есть с чем сравнивать. Но… не слушайте меня. Лучше просто возьмите и прочтите. Я вас уже как мог предупредил и теперь вам не страшно будет. Хорошая книга. Или может так мне вовремя попалась. Не знаю.
Логика
В книге все черно-белое. Тут наши, за рекой — не наши. Сражаемся. Самоотрекаемся. Все как положено. Но в этом есть своя прелесть. Простота. Понятность. Логика. Нет — не логика построения сюжета (там ее нет — там прямолинейная как дверь шкафа сюжетная линия), а ЛОГИКА, выводы, последовательность, необратимость результатов которые автор вложили в голову всем хорошим героям. Логика, на которой построен старый мир. Логика, которой как инструментом, этот старый мир герои вскрывают как консервную банку. Логика, которая помогает нашим и губит не наших. Логика, как главный герой романа — это первый плюс из-за которого стоит прочесть Атланта.
Обычные люди, которые часто в романе выступают фоном, декорацией, перед которыми главные герои говорят заученные фразы. А потом декорация оживает. И люди стоят вдоль железной дороги. По своей воле. Помогая переменам. Выражая свою волю. Вызывая уважение. Люди, которым хочется пожать руку за то, что они встали и пошли отстаивать свою точку зрения. Вторая причина прочесть книгу — люди. Хорошие, простые, правильные люди. Мудро ненасильственные. Мудро.
Упорство
Упорство в том, что надо делать Дело. Порой упорство в романе оборачивается для героев их Криптонитом, но именно Упорство — то, чего сейчас, как мне кажется, не хватает нам всем. Мне.
Упорство делать свое дело и идти выбранным путем. Как машина, которая просто работает. Как паровоз. Простой и понятный паровоз, который превращает мощность в скорость и совершает понятную Работу, чтобы доставить состав из пункта А в пункт В. Действие, которое необратимо наступает за осмыслением… За пониманием.
Если вы склонны много думать и мало делать — Атлант полон других героев. Попробуйте. Они заряжают. Необратимой последовательностью действий и результатов.
Работа
Сама идея честных деловых отношений. Отношений не «получи», а «заработай», мне кажется настолько выпукло прописана в романе, чтобы еще и еще раз царапнуть тех из нас, кто «ждет, что оно само». В романе, конечно, побеждают те, кто делают. Строят. Запускают. Зарабатывают. Это нужно напоминать.
Что-то умное в самом конце
Мне повезло. В те моменты, когда скорый поезд в романе несется через пустыню Колорадо со скоростью 100 миль в час, я ехал в столичном экспрессе, все с той же скоростью, которая прописана в романе как скорость жизни, скорость бизнеса и решений. Ощущения от прочитанного накладывались с ощущением путешествия. С ощущением того, что я сам сейчас делал свое Дело. Это помогло мне полюбить эту книгу.
Не скажу, что книга перевернула мой мир. Встречал и такие отзывы на роман «Атлант расправил плечи». Причем от людей мной лично уважаемых за результаты. Не скажу, что поставлю эту книгу на первое, второе или даже десятое место на своей полке «книг для бизнеса». Тоже нет.
Но что-то есть в этой книге. С ее простотой. С прозревающими вовремя плохими, от чего они тут же становились хорошими. С поездами и линией Джона Голта, про которого весь роман то и дело люди спрашивают друг друга. С простоватой фантастикой, всеми этими «силовыми полями» на фоне паровозов и кочегаров.
Почитайте, а еще лучше — прослушайте в хорошем качестве. Может быть и вам понравится. И вы тоже спросите себя — а кто такой для меня, Джон Голт?
Источник