«Все в твоих руках»: 3 короткие притчи, над которыми хочется задуматься
Иногда важные вещи легче донести в форме истории. И неважно, произошли эти события в реальной жизни или нет. Эти истории побуждают задуматься о главном…
«Притча о гвоздях»
У одного мужчины был очень вспыльчивый сын. И вот однажды отец дал юноше мешочек с гвоздями и попросил каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свои эмоции, чем вбивать гвозди.
Наконец пришел день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришел день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвел к забору:
«Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остается такой же шрам, как и эти дыры. И не важно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется».
«Чума и страх»
Встретились как-то на дороге паломник и Чума.
«Куда идёшь?» — спросила чума.
«В Мекку, поклониться святым местам. А ты?»
«В Багдад, забрать пять тысяч человек», — ответила Чума.
Разошлись они; а через год на той же дороге встретились снова.
«А ведь ты обманула меня, — сказал Чуме паломник. — Ты говорила, что заберешь в Багдаде пять тысяч человек, а сама взяла пятьдесят пять тысяч!»
«Нет, — ответила Чума, — я сказала правду. Я была в Багдаде и забрала свои пять тысяч. Остальные умерли от страха».
«Все в твоих руках»
Давным-давно жил Мастер, у которого, казалось, были ответы на все вопросы. И вот один из его учеников задумался: «А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?»
Он пошёл на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал её между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошёл к Мастеру и спросил:
«Учитель, какая бабочка у меня в руках: живая или мертвая?»
Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины.
Не глядя на руки ученика, Мастер ответил: «Все в твоих руках».
Новое видео:
Источник
Багдад ты своими руками
Плутовка из Багдада
Рассказчики историй и хранители преданий, подбирающие колосья на ниве слова, передают, что жил в городе Багдаде богатый и почтенный купец. У него было много золота, и он ни в чем не испытывал нужды. Была у него также жена, с которой никто не мог сравниться по хитрости и коварству. Звали ее Дале Мохтар. Но вот однажды пришлось купцу собрать пожитки и переселиться из мира жизни в обитель небытия – ведь никому на свете не избежать этого. После него остались несметные богатства. Жена его, как было принято в то время, несколько дней носила траур, но время шло, и она понемногу утешилась. В один прекрасный день она решила отправиться в баню. По пути она встретила одного юношу, и он безумно влюбился в Дале Мохтар. Мало ли, много ли времени спустя – только он рассказал Дале Мохтар о том, что творится в его душе. А это был красивый и ладный юноша, и она подумала: «Мне не найти человека лучше. С ним я была бы счастлива всю жизнь. Выйду-ка я за него замуж».
Они пошли к кадию, и тот соединил их на всю жизнь. И тут Дале Мохтар сказала своему новому мужу:
– О возлюбленный, как тебя зовут? Чем ты занимаешься?
– О моя любимая, – ответил он, – меня звать Селим, я – чужестранец, в вашем городе меня никто не знает. Нет человека, равного мне по мужеству. Я – ночной грабитель.
– Да, это видно, – сказала Дале Мохтар, а сама подумала: «Я поживу с ним недолго, а потом разведусь». Вслух же она сказала:
– А разве муж не должен обеспечивать свою жену?
– Правильно говоришь, о моя госпожа, – ответил Селим, – днем я буду служить тебе, а по ночам – разбойничать и приносить тебе деньги, чтобы ты не горевала:
Они провели весь день в наслаждениях и утехах. А когда настала ночь, Селим отправился грабить дома мусульман. Он поджег чей-то дом и украл все имущество. Утром он принес украденное добро домой и сказал своей жене Дале Мохтар:
– На, забирай, я принес это тебе.
На другой день Дале Мохтар пошла на базар и встретила там другого красивого юношу. Она стала кокетничать с ним, строить ему глазки, и юноша безумно влюбился в нее и признался ей в этом.
– Как тебя зовут, о юноша, и чем ты занимаешься? – спросила она.
– Зовут меня Салем, а по ремеслу я – грабитель и мастер поножовщины, и никто не может сравниться со мной в этом деле. Все боятся даже пальцем меня тронуть.
Тут Дале Мохтар подумала: «Пусть Салем будет мне мужем по ночам, а Селим – днем. Надо и с ним заключить брачный контракт». И она предложила Салему:
– О юноша, у меня нет мужа. Если ты любишь меня, то я буду твоей женой.
– Спасибо тебе, о моя жизнь! – воскликнул юноша.
И вот они вдвоем пришли к кадию, и он освятил их союз.
Итак, Дале Мохтар в течение целого года дни проводила в любовных утехах с Селимом, а ночи – с Салемом.
А халифу в то время вздумалось осмотреть свою страну, и он выехал из столицы, оставив править вместо себя Мусу Бармака [1]. Как только халиф выехал из столицы, Муса Бармак решил: «До его возвращения я постараюсь сделать так, чтобы вся страна и все подданные жили в покосе и благоденствии». И он велел глашатаям во всеуслышание объявить, что теперь будут казнить всех воров и разбойников. Тогда вор, по имени Селим, пришел к своей жене и говорит:
– О любимая, правитель Муса Бармак приказал казнить всех воров и разбойников. Мне лучше уехать отсюда куда-нибудь, а не то мне придется плохо.
– Хорошо, – ответила Дале Мохтар, испекла лепешку, разломила ее пополам, одну половину дала Селиму, простилась с ним ласково и проводила его.
А Салем, который воровал днем, тоже решил сбежать из города. Дале Мохтар дала ему на дорогу другую половину лепешки и простилась с ним.
Шел Селим, шел и увидел родник. Ему захотелось отдохнуть немного, и вдруг он заметил, что кто-то идет следом за ним. Этот человек догнал его и остановился. Селим обрадовался и возблагодарил всевышнего бога за то, что тот ниспослал ему попутчика. Они стали расспрашивать друг друга:
– О дорогой брат, откуда ты? – спросил Селим. – Как тебя зовут?
– О брат, – отвечал Салем, – я из Багдада. Так как Муса Бармак, правитель города, объявил, что теперь будут казнить всех воров и разбойников, мне не оставалось ничего, как покинуть город. Вот почему я оказался здесь. А теперь назови ты свое имя и скажи, чем занимаешься.
– О несправедливо обиженный брат мой, – воскликнул Селим, – судьба наложила и на меня то же самое бремя! Расскажи-ка мне, как ты воруешь.
– Я ворую днем, – ответил Салем.
И они рассказали друг другу о том, как они промышляют, и решили впредь действовать сообща. Потом каждый из них вытащил по половине лепешки и положил перед новым приятелем. Нечаянно они сложили половинки вместе и вдруг увидели, что это одна лепешка!
– Где ты взял эту половину лепешки? – заинтересовался Селим.
– Жена дала мне в дорогу. А ты где взял?
– И мне жена дала в дорогу.
– Как зовут твою жену? – спросил Селим. – На какой улице она живет?
Салем стал рассказывать, и Селим все больше убеждался, что речь идет о его жене. А потом Салем стал расспрашивать Селима и тоже убедился, что тот рассказывает о его жене.
– Да как же это может быть! – воскликнул Салем. – Это же мой дом и моя жена!
И вот они стали спорить друг с другом и подняли такой шум, что и пером не описать. Они вернулись в Багдад и пошли прямо к дому Дале Мохтар. Салем хотел войти в дом, но Селим не пустил его, восклицая:
– Эй, мошенник! Господь запретил силой врываться в чужой дом!
Они с криком вцепились друг в друга, но на шум выбежала Дале Мохтар и сказала:
– Не деритесь, мужчины! Я сама скажу, чья я жена.
Они отпустили друг друга, а Дале Мохтар продолжала:
– Я могу в любом деле превзойти тысячу таких, как вы.
– О женщина, – ответил Салем, – мы не спорим о твоих способностях по части хитрости. Ты лучше скажи, кто из нас твой муж!
– Друзья мои, – ответила Дале Мохтар, – я жена самого хитрого и ловкого в воровском ремесле. Вы прожили у меня около года, но я так и не определила, кто из вас хитрее. Теперь пусть каждый из вас покажет себя на деле.
Салем, вор дневной, сказал Селиму:
– Побудь со мной, Селим, некоторое время, и увидишь, как ловко я промышляю.
И вот пошли они вдвоем на багдадский базар. Тут Салем увидел менялу, который был поглощен своим делом. Салем подошел к нему, стал торговаться и незаметно взял с его колен кошелек с деньгами. Потом отошел в сторону, вытащил из кошелька монеты и пересчитал их. Там оказалась тысяча золотых. Тогда он снова всыпал монеты в кошелек, положил туда еще одну золотую монету, а также свой перстень с дешевым камнем и тихонько опустил кошелек на колени к меняле, так что тот не заметил. Потом он ушел, но вскоре возвратился и заявил меняле:
– Верни мне кошелек с деньгами, который я оставил у тебя.
– Какой кошелек? Какие такие деньги? – удивился меняла.
– А тот самый кошелек, что лежит у тебя на коленях.
Муса Бармак – один из представителей знатного персидского рода Бармакидов, из которого вышли первые везиры аббасидского халифата (в VIII в.). Муса играл видную роль при дворе халифа, прославился отвагою в битвах. В 792 г. был правителем Сирии; в 803 г. арестован, но вскоре освобожден и вновь занимал крупные должности. Умер в 835 г.
Источник
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Багдадский вор
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
«Бисмилляи ир-рахман ир-рэхим!»
Вознесём молитву к престолу Всевышнего и с молитвой начнём наше повествование. Воистину велик и мудр Аллах и бессмертны деяния его… Ибо осенил он благодатью своей души правоверных и возвёл к небесам руки свои, извечно благословляя славный город Багдад. И правил тем городом могучий эмир Селим ибн Гарун аль-Рашид, чьё громкое имя из века в век будут прославлять благодарные мусульмане. Сурово искоренил он один из самых страшных пороков души человеческой – воровство! Зорки были его стражи, неподкупны судьи и суровы палачи – кровь рекой лилась на плахах, и ни один грешник не избежал заслуженной кары! Но горек был день, когда на улицах спящего Багдада появился молодой человек с кожей белой, как снега Шахназара, и глазами голубыми, как купола Бухары, а гордое имя его звучало подобно бубнам Хочкара – Лев Оболенский!
Очень коротенькая биографическая справка: «Оболенский Лев Николаевич, 1967 года рождения, русский, прописан и проживает в городе Москве. Женат, имеет годовалого сына, работает помощником прокурора. Рост выше среднего, телосложение крупное, волосы тёмно-русые, кудрявые. Действительный член Дворянского собрания России, потомок древнего аристократического рода. Всего в жизни добивался сам…» Натура разносторонняя, увлекающаяся, что, впрочем, не мешает ему иметь трезвый взгляд на реальные вещи. До описываемых нами событий – ни в чем предосудительном не участвовал, фантастику не читал и всё произошедшее с ним долгое время скрывал даже от друзей. Мы были знакомы достаточно давно, но встречались редко: я не каждый день бываю в Москве, он в Астрахани – ещё реже.
Так вот, год назад, случайно прочтя мою автобиографическую книгу о приключениях тринадцатого ландграфа, Лев позвонил и поделился очень загадочной историей. Проблема переселения душ и множественности воплощений человека на этой земле волновала умы не одного поколения. Думается, что этот рассказ внесёт свою скромную лепту и, быть может, послужит для кого-то уроком. К моему дружескому предложению написать что-либо на эту тему сам Оболенский отнёсся довольно скептически. Мне так и не удалось убедить его в том, что вся эпопея, сделавшая его знаменитым Багдадским вором, в должной мере оригинальна и поучительна. Но, увы… прочтя мои первые намётки романа, Лев сказал, что это никому не будет интересно, потому как тысячу раз уже было и в кино, и в литературе, и наотрез отказался ставить своё имя в соавторах. А посему прошу видеть во мне, а не в господине Оболенском, истинного автора сего повествования. Итак…
Лев не верил в сказки. Москва вообще очень быстро отбивает у своих детей веру в чудеса. Слезам столица традиционно не верит, но щедро наделяет взамен холодным практицизмом, трезвой расчётливостью, привычкой полагаться исключительно на себя и особой, только москвичам присущей, гордостью. Приезжие единодушно называют москвичей высокомерными снобами. Это ложь! С полной ответственностью заявляем, что настоящие, коренные жители столицы – народ общительный, хлебосольный и чрезвычайно деловитый. Если вы приехали сюда в первый раз – вам не откажут в ночлеге, накормят ужином, поддержат советом, но, увы, на этом всё. Превыше всего москвичи ценят в человеке самостоятельность. Тебе помогли? На следующее утро берись за дела, барахтайся, как можешь, но выплывай сам. Сажать тебя на шею никто не обязан… Думаю, что подобное лирическое отступление немного поможет вам понять характер нашего героя и не удивляться, почему он порой поступал так или иначе.
Дело в том, что памятным утром середины января позапрошлого года на Льва Оболенского неожиданно свалились самые настоящие чудеса. Сначала был сон… Длинный, маловразумительный сон, мучивший его почти полночи. Лев дважды просыпался в холодном поту, ругался, чашками пил кофе на кухне, ложился вновь, но сон возвращался с завидным постоянством. Чёткого сюжета в нём не было, а суть неизбежно сводилась к одному – смерти! Вроде бы он, Лев Николаевич, разгуливает по сказочной Бухаре, словно сошедшей со страниц «Тысячи и одной ночи». Щёлкает дорогим фотоаппаратом, грызёт арахис в меду, чуть улыбается проходящим красоткам в чадрах и, как вежливый российский турист, никого не обижает. Шумит восточный базар, размахивают руками крикливые торговцы, взад-вперёд снуют босоногие мальчишки; нищие, гнусавя, просят подаяния… А небо над головой – синее-синее, облака белые-белые, и огромный диск солнца похож на золотой казан самого эмира! Утомлённый Лёвушка останавливается в тени навеса торговца редкими тканями. Вытирает пот со лба, улыбаясь, пытается на пальцах объяснить хозяину, что ничего не покупает, зашёл просто так… Лицо лавочника становится злым, он хватает Оболенского за руку и тонко кричит на весь базар:
– Этот человек – вор! Он украл тень! Он наслаждался её прохладой и не заплатил ни таньга!
Сначала москвич громко смеётся, как бы над удачной шуткой… но когда появлялась какая-то устаревшая стража… с копьями, кривыми мечами, и его пытались обезглавить прямо у прилавка – за воровство! – Лев кричал и… просыпался. Во второй раз всерьёз обеспокоенная жена предложила ему валерьянки. Оболенский встал, с тоской взглянул на часы и, поняв, что уснуть всё равно не удастся, отправился в ванную. После душа и завтрака с остатками вчерашнего торта он не придумал ничего умнее, кроме как отправиться на работу. Контора открывалась в девять, но Лев счёл, что вполне убедит ночного охранника пропустить его в такую рань. Следующее действие произошло на улице, сразу по выходе из подъезда. К нему привязался старый узбек, один из тех бродячих попрошаек, что заселили сейчас едва ли не весь Киевский вокзал. Старик, видимо, не знал ни слова по-русски, только кланялся и, поминая Аллаха, совал под нос Льву затёртую до дыр тюбетейку. Москвичи не любят давать милостыню, особенно тем, кто её, по сути, вымогает. После третьей попытки обойти настырного старика Оболенский вспылил, достал из кармана рубль и приготовился высказать азиату всё, что он думает об их занюханном, но суверенном Востоке. А старый узбек вдруг, глаза в глаза, уставился на молодого помощника прокурора, хлопнул себя тюбетейкой по колену, ощерив в улыбке редкие острые зубы:
– Ай, шайтан! Якши шайтан! Весь Багдад его ищет, а он тут гуляет… Настоящий шайтан, клянусь бородой пророка Мухаммеда! – И узкоглазый дедок вновь забормотал что-то узбекское, бодро хромая в обратную сторону. Лев от избытка чувств шумно выругался матом, нарвавшись на ответное воронье карканье с ближайшего мусорного ящика. Третье событие произошло по дороге на работу и оказалось роковым. Москва – деятельный город: даже если вы отправляетесь на работу в шесть утра, то всё равно пойдёте в плотной толпе таких же ранних пташек. У каждого свои планы, свои заботы, свои сложности – до ваших проблем никому дела нет. И всё-таки Лев не мог отвязаться от ощущения того, что за ним кто-то следит. Сначала он гнал от себя это чувство, как первый признак паранойи. Потом начал невольно оглядываться в поисках того, кто так упорно сверлил его спину взглядом. На улице, в троллейбусе, в переходах метро, в поезде – везде его преследовали незнакомые глаза, колючие, как рентгеновские лучи. Они были повсюду – слева, справа, сзади, сверху, снизу. Лев всей кожей ощущал нереальную физическую мощь направленного взгляда, но никак не мог встретиться с преследователем глаза в глаза… Сначала это даже тревожило, потом стало раздражать! Дворянская кровь Оболенских никогда не отличалась долготерпением, а уж о трусости в их роду вообще не слышали. Когда разгорячённый невидимым соглядатаем Лев встал на пороге своей конторы и резко обернулся, его голос действительно походил на рык царя зверей:
– Какого чёрта?! А ну выходи, подлец, и поговори со мной как мужчина с мужчиной! Или, клянусь аллахом, я…
С чего ради он стал клясться светлым именем всевидящего и всемилостивейшего, Лев не в состоянии объяснить до сих пор. Видимо, слишком много восточного в тот день свалилось ему на голову… А в ту скорбную минуту его ботинок самопроизвольно соскользнул с порога госучреждения, и благородный господин Оболенский всем весом опрокинулся на спину, тяжело ударившись затылком о холодный асфальт. Как его поднимали, вызывали «скорую» и везли в больницу – он не помнил. Главным для нашего рассказа остаётся одно: молодой человек впал в глубокую кому, и всё, что мы знаем о его тогдашнем состоянии, почерпнуто из скудных строчек медицинских отчётов:
«…дыхание ровное, пульс непрерывный. Больной не реагирует на посторонние раздражители. Отечественная медицина не располагает средствами, способными эффективно улучшить состояние пациента. Ведутся переговоры с американской клиникой в Нью-Джерси. Их опыт работы с больными в состоянии комы более обширен, хотя, по утверждению самих американских специалистов, полной гарантии у
Источник