Ей свою руку взгляды переплелись
— Но Макс хочет меня, — прошептала Лизетта самой себе. — Он хочет, а я… — Поглощенная своими мыслями, она остановилась и прислонилась к стене, решительно сжав губы. Она докажет, что новая жена Макса тверже, чем Волераны думают о ней. Она станет женой Макса во всех отношениях. Мысль о том, что в этот момент он находится у Мириам, была невыносимой. Лизетта решительно пообещала себе, что научится всему необходимому, чтобы доставить мужу удовольствие и чтобы он оставил свою любовницу. Пора стать настоящей женой!
Лизетта почувствовала чье-то присутствие позади себя. Обернувшись, она хотела было произнести имя, но губы ее замерли, когда она увидела, что там никого нет. Хотя холл был мягко освещен, ей показалось, что она стоит в темноте. Казалось, прошлое, о котором она так мало знала, превратилось позади нее в пропасть. Она почти чувствовала мрачную, надменную улыбку Корин, как будто та имела вечное право на Макса, которое Лизетта никогда не сможет отвоевать.
Макс вернулся домой в два часа ночи, внеся с собой шум дождя и грохот грома, когда открывал и закрывал входную дверь. Проливной дождь начался рано вечером, прогнав гнетущую жару и охладив перегревшиеся топи и болота Луизианы. Ливень превратил улицы и дороги в непроходимую для лошадей, а тем более колес экипажей грязь.
Макс прищурился, вглядываясь в дремлющий полумрак дома, и губы его скривились, когда он подумал о жене, мирно спящей наверху. Ночи не приносили ему отдохновения, он только мучился, беспокойно мечась и ворочаясь. Макс осторожно двинулся по изогнутой лестнице, как человек, который в этот вечер не раз прикладывался к стакану.
С его волос и одежды на ковер капала вода. Это доставляло ему некоторое удовольствие, так как он знал, что завтра утром Ноэлайн будет сердиться, увидев грязные следы сапог, но не осмелится что-либо сказать. Никто в этом доме не мог сделать ему выговор, за исключением Ирэн; но даже она последнее время помалкивала. Мать всегда вела себя так, когда у него было плохое настроение. Вся семья, включая слуг, не трогала его, зная по опыту, что в такие моменты неразумно перечить ему.
— Макс, — услышал он голос, поднявшись на верхнюю площадку лестницы. Лицо его приняло непримиримое выражение, когда он увидел Лизетту, появившуюся в дверном проеме своей комнаты. Она была в ночной сорочке и пеньюаре, отделанном шелковыми лентами. Распущенные рыжие волосы ниспадали до талии.
— Чего ты хочешь? — спросил он, приблизившись к ней на шаг или два, затем остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену.
— Я услышала, как ты вошел, — сказала она. — Уже очень поздно.
В глубине его глаз Лизетта заметила горькую обиду, которая поразила ее.
— Я вернулся домой чуть позже обычного.
Лизетта почувствовала запах спиртного — крепкого напитка, а не легкого бургундского или портвейна, которым, как правило, ограничиваются креольские мужчины.
— Твоя одежда промокла, ты нуждаешься в помощи, — сказала она, двинувшись навстречу ему, но он жестом остановил ее.
— Возвращайся в свою постель.
Лизетта посмотрела на него непонимающим хмурым взглядом, решив, что Макс не так уж пьян, как она подумала вначале. Он говорил вполне отчетливо и крепко держался на ногах. Разумеется, он мог понять то, что она хотела предложить ему.
— Я должна поговорить с тобой кое о чем, — сказала Лизетта.
— Только не сейчас. — Он повернулся и направился в свою комнату, небрежно бросив через плечо:
— У меня был очень тяжелый вечер.
Лизетта, не задумываясь, последовала за ним, не пытаясь скрыть требовательные нотки в своем голосе:
— Именно это, месье, я и хочу обсудить!
Макс почувствовал, что она потянула его назад за полу плаща. Он остановился, чувствуя нарастающее раздражение. Значит, жена решила предъявить ему какие-то претензии… но Боже, он ведь дал ей ясно понять, что она еще ничего не сделала, чтобы заслужить такое право!
— Сегодня ты не был занят делами, не так ли? — спросила Лизетта.
— Будь я проклят, если начну отчитываться перед кем бы то ни было, куда я хожу и что делаю, — сказал Макс не совсем ровным тоном.
— Даже перед женой?
Макс поставил ее перед собой, положив тяжелые руки ей на плечи.
— Позволь напомнить тебе, что ты должна еще заслужить право называться настоящей женой.
Лизетта резко вдохнула.
— А я хочу напомнить тебе, что ты едва ли можешь считаться образцовым мужем!
— Ты хочешь, чтобы я покончил со своими флиртами?
— Но почему? — спросил он вкрадчиво. — Разве ты не удовлетворена нашим соглашением? Ты хотела, чтобы я не посещал тебя ночью. Я так и делаю. Но я мужчина, а не зеленый юнец. У меня есть свои потребности, которые должны быть удовлетворены. Если я перестану ходить к Мириам, то мое внимание привлечет какая-нибудь другая женщина… а ты, моя девственница, только мучишь меня. Чего же ты хочешь?
Лизетта беспомощно смотрела на него, дрожа от волнения. Время шло… и молчание красноречиво говорило само за себя. Выражение сарказма на лице Макса поблекло. Волосы на затылке Лизетты зашевелились, когда она увидела первый проблеск понимания в его глазах. Снаружи блеснула молния, осветив голубоватым светом фасад дома. Капли дождя на волосах Макса и его одежде засверкали, как бриллианты. Затем все снова погрузилось во тьму, и он отошел от Лизетты.
Макс стоял спиной к окнам, и лицо его было скрыто тенью. Лизетта искоса посмотрела на него и не смогла ничего увидеть, кроме контура его головы и волчьего блеска глаз. Он все понял! Сердце ее тревожно забилось.
— Макс? — прошептала Лизетта, отступая назад, пока не уперлась спиной в стену. Пальцы ее крепко сжали края халата, и она плотнее запахнула его.
— Чего ты хочешь? — снова спросил он хриплым голосом.
Охваченная волнением, Лизетта не могла говорить. Последовала новая вспышка молнии, осветившая широкоплечую фигуру Макса. Он медленно подошел к ней и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.
— Я хорошо понял, чего ты хочешь, — сказал Макс низким голосом и, наклонившись, прижался губами к ее губам, так что она позабыла все на свете. Затем он раздвинул языком ее губы и начал страстно водить им в глубине ее рта.
Макс застонал, ощутив вкус женщины, которую он так отчаянно желал. Он протянул руку, чтобы раскрыть ее халат, отстранив руки Лизетты, когда та попыталась помочь ему, и почувствовал тепло ее тела, покрытого только тонким белым батистом.
Его ладони скользнули к ее груди, лаская ее, пока он не почувствовал, что соски сделались твердыми. Затем, оторвавшись от ее губ, Макс прильнул к груди, пощипывая и покусывая соски через тонкую ночную сорочку. С трепетным вздохом Лизетта обняла его за плечи.
— Лизетта… — Его дыхание жгло ее через тонкий батист, опаляя нежную кожу. — Я хочу тебя… о Боже… я не могу оторваться от тебя.
— Я… я не буду просить тебя об этом, — прошептала она. Это было единственное, что она смогла сказать, так как последовал долгий поцелуй. Он никогда прежде не целовал ее так, его губы ласкали ее медленным бархатистым жаром. Она начала дрожать и беспомощно царапать его покрытую одеждой спину, испытывая потребность почувствовать его кожу.
Макс прервал поцелуй только для того, чтобы сказать ей нечто важное:
— Лизетта, я… не был с ней сегодня ночью.
Ее глаза расширились от изумления.
Макс положил руки на ее гладкие ягодицы и прижал к себе.
— Я не прикасался ни к ней, ни к какой-либо другой женщине, — сказал он, прижимаясь губами к ее шее. — С первой нашей свадебной ночи. Я хотел только тебя.
— Я рада… я очень рада, — сказала она прерывающимся голосом и задрожала, когда его губы отыскали на шее пульсирующую жилку. — Я не стала бы отказывать тебе, но… о, Макс…
Его рот прильнул к ее рту, в то время как руки опустились, раздвинув ее бедра в поисках горячего женского естества. Лизетта отшатнулась от этого интимного прикосновения, но он удержал ее. Макс прижался губами к ее уху, шепча бессвязные слова, а пальцы нежно ласкали ее тело сквозь ночную сорочку, хорошо зная, где находятся самые чувствительные места.
Лизетта погрузила пальцы в его холодные мокрые волосы и притянула его голову к себе, жадно прильнув губами к его губам.
Макс взял ее за бедра и слегка приподнял, прижавшись своим твердым набухшим мужским естеством к ее мягкой плоти. С тихим рычанием он начал настойчиво покачиваться, забыв обо всем, кроме желания разрядиться в это хрупкое тело. Его чресла горели неистовым огнем. В этот момент он без всяких колебаний подчинялся только первобытной страсти.
Подняв Лизетту на руки, Макс понес ее в свою спальню, закрыв дверь каблуком. Он поставил жену рядом с кроватью и дрожащими руками развязал ленту, стягивающую ее волосы.
— Распусти их, — почти приказал он и скинул плащ.
Лизетта распустила волосы до самой талии, расчесав их пальцами. Сдвинув с плеч халат, она позволила ему упасть на пол.
Макс снял свою белую рубашку и сел на кровать, чтобы стянуть сапоги. Лизетта молча подошла помочь ему и сморщилась, испачкав грязью руки. Она посмотрела на мужа с печальной улыбкой, но в его глазах не было ответной радости. Лицо его было искажено неистовым желанием.
Стянув сапоги, Лизетта отбросила их в сторону и выпрямилась. Макс откинул покрывала. Лизетта подошла к умывальнику вымыть руки. Пламя догорающей свечи ночника колебалось, готовое вот-вот погаснуть. Она посмотрела на него, ухватившись за край умывальника и пытаясь набраться храбрости повернуться и подойти к мужу.
Видя, что Лизетта колеблется, Макс подошел к ней и прижался к ее спине. Одной рукой он обхватил ее грудь, а другой провел по животу. Лизетта закрыла глаза, упершись затылком в его мускулистую грудь.
— С первого мгновения, как только увидел тебя, — сказал он, дыша ей в волосы, — я понял, что ты будешь моей. У тебя не было выбора.
Лизетта с дрожью ждала. Он спустил до локтей рукава ее ночной сорочки. Его теплые губы коснулись ее шеи и плеч. Тихий стон сорвался с губ Лизетты, когда ее сорочка упала на пол к ее ногам.
Макс повернул ее лицом к себе, глаза его пылали страстью. Он погрузил свои руки в волосы Лизетты и слегка приподнял ее голову. Она почувствовала, как закипела кровь в ее жилах, когда он прильнул к ее губам жадным поцелуем. Волосы на его груди были густыми и упругими под ее ладонями, а гладкие плечи и спина — твердыми. Ее обнаженное тело трепетало, прижатое к его возбужденной плоти. Неожиданно сердце Лизетты забилось так громко, что заглушило все другие звуки.
Макс отнес ее к кровати и опустил на матрац. На мгновение ее бледное тело накрыла его тень. Его черные волосы неряшливо спадали на лоб, когда он смотрел на нее сверху. Лизетта инстинктивно прижала руки к груди и подняла бедра, пытаясь стыдливо прикрыться.
Склонившись над ней, он взял ее руку и поцеловал ладонь, его губы скользили по нежной коже, пока он не отыскал взволнованно пульсирующую жилку. Его язык нежно коснулся трепещущего местечка, и Лизетта почувствовала, как пальцы на ее ногах сжались от удовольствия. Он взял другое ее запястье и проделал то же самое, а затем раскинул ее руки в стороны.
Его темная голова склонилась над ее грудью. Он отыскал языком затвердевшие соски и стал ласкать их, пока все ее тело не начало содрогаться. Пальцы Макса блуждали по ее ребрам, затем скользнули по плечам и спине. Лизетта изогнулась, теснее прижимаясь к нему в страстном желании, моля о новых поцелуях, о сладостных пытках, которые он устраивав своими руками и языком.
Увлеченная желанием, которого она никогда еще не испытывала, Лизетта гладила его спину, бедра, живот своими неопытными, дрожащими руками. Она слышала его прерывистое дыхание и с удивлением поняла, что имеет власть над ним. Лизетта колебалась… Макс со страстным нетерпением схватил ее за запястье и потянул ее руку ниже талии.
— Макс, я не могу… — взволнованно прошептала она. Ее слова застряли в горле, когда он прижал ее ладонь к своей горячей, набухшей плоти. Его пальцы держали ее руку, а под ней трепетало его возбужденное естество. Он настойчиво вел ее руку в ритмичном поглаживании, бормоча ей на ухо страстные слова одобрения.
Лизетта наполовину прикрыла глаза, испытывая жгучее желание, охватившее всю ее без остатка. Возможно, потом она будет терзаться воспоминаниями о своем бесстыдстве… но сейчас ею завладело стремление к наслаждению.
Он обхватил ладонями ее лицо, и она раскрыла губы, чувственно отвечая на его поцелуи. Когда Макс коснулся шелковистого треугольника между ее бедер, она раскрылась навстречу ему, позволяя ему все. Его пальцы, такие нежные и чувствительные, скользили, пока она не начала тихо стонать, а затем они погрузились в нее. Лизетта завертелась со слабым криком, пытаясь увернуться от жгучего наслаждения, охватившего ее, но он не отпускал ее, пока она не начала всхлипывать под ним, а затем обмякла.
Шепча имя Лизетты, он целовал ее виски, веки, переносицу. Она вздыхала, уткнувшись ему в шею и обхватив руками его спину, обнимая своими бедрами его бока, в то время как он навалился на нее. Мышцы его рук напряглись, когда он начал преодолевать девственный барьер медленным движением. Хотя Макс старался быть очень осторожным, он понял, что причинил ей боль. Желание погрузиться в нее до конца было почти нестерпимым, но он остановился, давая ей возможность привыкнуть к вторжению в ее тело.
Задыхаясь от неожиданной боли, Лизетта тщетно билась в объятиях Макса, пытаясь оттолкнуть его. Из его горла вырвалось низкое рычание, и он, схватив Лизетту за запястья, погрузился еще глубже в нее. Она закричала и вся напряглась.
— Спокойнее… не сопротивляйся, детка, — хрипло произнес он, когда она завертелась под ним. — Лизетта, прошу тебя. — Его ладони обхватили ее лицо, а губы прижались к ее губам. — Обними меня, — прошептал он ей на ухо. — Я постараюсь не причинять тебе боль.
Лизетта послушалась, ее руки обняли его влажную от пота спину. Он тяжело дышал ей в ухо, его колени раздвинули ее бедра пошире, и он вошел в нее до конца ритмичными толчками. Внезапно Макс застонал, глубоко погрузившись в нее, отчего она едва не задохнулась. Он сжал руками ее волосы и почувствовал взрыв наслаждения, излив в нее горячую живительную влагу.
Лизетта не сопротивлялась, когда он прижал ее к своей груди, откинувшись на подушки. Их тела были все еще слиты воедино. Ее рука легла ему на грудь, а щекой она прижалась к его крепкому горячему плечу. Макс вздохнул, усталый и крайне удовлетворенный. Его руки гладили ее, расслабленные после напряжения.
Лизетта никогда не чувствовала себя такой спокойной, как в этот момент. Снаружи все еще бушевала гроза, но здесь, в надежных объятиях мужа, она была в безопасности. Запах дождя проник сквозь щель в окне и смешался с запахом кожи Макса.
— Мой муж, — сказала Лизетта, крутя пальцем волосы на его груди. — Я… я рада, что наконец стала настоящей женой тебе. — Она закрыла глаза и нежно погладила его руку на своей груди.
— Я тоже, — прошептал он.
— Правда то, что ты сказал о Мтриам? Ты действительно… не был у нее?
Макс замялся, прежде чем ответить:
— Но ты все еще продолжаешь содержать ее, не так ли? Она по-прежнему живет в доме, за который ты платишь, чтобы иногда развлекаться в ее обществе.
— Давай не будем говорить о Мириам, — попросил Макс слегка охладевшим тоном. — Она никак не может повлиять на наш брак, милая.
Лизетта смирилась, но вопросы продолжали мучить ее.
— Макс, мужчины всегда любят своих любовниц? Или содержат их только ради физического удовольствия?
— Я не могу сказать за остальных мужчин.
Макс сел, холодная белая простыня едва прикрывала его поясницу. Отчетливо была видна линия, где загорелая кожа переходила в бледную на бедре. Лизетте ужасно захотелось коснуться темной и белой полосок, но она сдержалась, еще не чувствуя себя полностью непринужденной с ним.
— После смерти Корин мне казалось, что я больше никогда не захочу женщину, — сказал Макс, убирая локоны ее рыжих волос с лица. — Все женщины в Новом Орлеане боялись меня, и я… — Он замолчал, слова застряли у него в горле. Лизетта ничего не говорила, с нетерпением ожидая продолжения. — Я сам боялся себя, — сказал он наконец. — Все изменилось. Я не прикасался к женщине почти год. Затем услышал, что Мириам покинул содержавший ее мужчина. Я видел ее раньше и восхищался ее красотой. Ей нужен был мужчина, который бы мог позаботиться о ней и ее ребенке… а мне нужна была такая женщина, как она.
Лизетта почувствовала приступ ревности.
— Очень уютная, — сказал он после некоторой паузы. — Нас устраивало наше соглашение в течение нескольких лет. У нее не было детей от меня, кстати, никто из нас не стремился к более тесному сближению. — Макс цинично улыбнулся. — Кажется, сердце Мириам все еще принадлежит и всегда будет принадлежать негодяю, бросившему ее. Утонченные души часто страдают от первой любви.
— Как и твоя душа? — спросила Лизетта полушепотом. Макс перестал гладить ее волосы.
— О да, я страдал, милая, но не из-за любви.
Лизетта помолчала некоторое время.
— Макс… что ты теперь собираешься делать с Мириам?
Он слегка улыбнулся:
— Я не уверен, что надо что-то делать с ней.
Значит, он все-таки планировал по-прежнему содержать Мириам? Время от времени посещать ее, даже после этой ночи? Горькие, оскорбительные слова готовы были сорваться с ее губ, но она сдержалась. Все знали, что мужчина имеет право содержать любовницу, как и жену, если может обеспечить их обеих. Все знали также, что при этом жена не должна жаловаться, а просто ничего не замечать ради приличия. Лизетта отвернулась от него и легла на свою сторону, закусив нижнюю губу.
— Кстати, — медленно продолжал Макс, — я уже принял решение относительно нее. Кажется, она очень хочет заведовать пансионом.
— Ты имеешь в виду… — Лизетта снова повернулась к мужу и, опершись на локти, посмотрела на него. — Она больше не является твоей любовницей? Ты не станешь встречаться с ней?
— Нет. — Макс притянул Лизетту к себе. — Как я уже говорил, мадам Волеран, ты единственная женщина, которая мне нужна.
— О, — прошептала она, затаив дыхание и внезапно ощутив себя необычайно счастливой.
— Не думаю, что сохранение верности как-то ограничит меня, — сказал Макс нежным голосом. Он коснулся пальцами ее подбородка и притянул к себе, чтобы поцеловать в губы. Лизетта изогнулась, прижимаясь к нему и не помышляя об отказе. Теперь она доверяла Максу, как никогда раньше. Он повалил ее на подушки, и она обняла его за шею.
— Нет, — прошептала она, почувствовав, что он приподнимается. — Останься со мной.
Макс заставил ее замолчать поцелуем и разомкнул ее руки, вставая. Около умывальника он налил в чашку свежей воды из кувшина и принес ее вместе с мягкой тряпкой. Смущенная Лизетта не могла смотреть ему в глаза, когда он смывал с ее бедер остатки страсти. Затем он с невозмутимым видом вытер тряпкой ее тело, но она чувствовала его горячий взгляд на своей талии и груди.
Когда Макс закончил и снова прилег к ней, Лизетта повернулась к нему. Ее рука обвилась вокруг его шеи, а губы прильнули к его плечу. Она тотчас почувствовала, как он возбудился в ответ.
— Ты пытаешься соблазнить меня? — прошептал он с улыбкой.
Лизетта кивнула, нежно касаясь щекой его шеи и плеча.
— Слишком быстро после первого раза. — Однако Макс не мог удержаться от желания погладить рукой ее спину. Ее тело так уютно прижималось к нему, и память об их любовных ласках все еще витала в воздухе, как аромат экзотических духов. Внезапно страсть снова охватила его с ослепительной силой, и он не мог подавить ее. Макс отыскал губы Лизетты, придвинул ее к себе поближе и почувствовал, как ее тело страстно выгнулось, прижимаясь к нему.
Источник